В 2025 году появились новые судебные дела, в которых Генпрокуратура обвиняет компании в нарушении контрсанкционных ограничений («специальных экономических мер», установленных в том числе указами президента) в части вывода средств за границу. В обоих относительно недавних случаях — дело «Главпродукта» и дело Raven Russia — прокуратура указывает на схему дробления выплат, призванную уложиться в допустимый лимит на перевод (10 млн руб. или эквивалент этой суммы в иностранной валюте в календарный месяц. — РБК), и требует взыскать суммы переводов в доход государства, следует из презентации аудиторско-консалтинговой компании «Технологии доверия» (ТеДо), которая есть у РБК.
Специальная ответственность за нарушение контрсанкционных ограничений до сих пор не установлена, говорят опрошенные РБК юристы, а в ее отсутствие Генпрокуратура использует общие нормы гражданского законодательства, в том числе статью Гражданского кодекса о признании сделок ничтожными по причине противоречия «основам правопорядка или нравственности», и взыскивает в казну всю сумму незаконных сделок.
Среди имеющихся контрсанкционных ограничений можно выделить предоставление займов нерезидентам в валюте или займов в рублях в пользу лиц из недружественных стран, исполнение существующих финансовых обязательств перед «недружественными» лицами, сделки с ценными бумагами и недвижимостью, совершаемые с «недружественными» лицами, выплату им дивидендов, перевод денежных средств «недружественными» лицами из России и т.д., следует из апрельской презентации ТеДо, подготовленной к вебинару 24 апреля.
Помимо дробления выплат основные схемы обхода контрсанкционного законодательства, как правило, связаны с попыткой уйти от получения разрешения правительственной комиссии по контролю за осуществлением иностранных инвестиций, считает управляющий партнер адвокатского бюро «Астериск» Владимир Хантимиров. Разрешение правкомиссии на отдельные корпоративные действия придумали обходить путем обращения в суд, добавляет партнер юридической фирмы Intellect, руководитель группы практик «разрешение споров» Роман Речкин.
Один из самых известных и прецедентных кейсов — об оспаривании продажи летом 2022 года строительной компанией «Бауэр Технология» (на момент сделки — дочернее общество немецкой компании Bauer Spezialtiefbau) недвижимого имущества российскому предпринимателю без получения соответствующего разрешения правительственной комиссии, напоминает Речкин. Тогда (в октябре 2023 года) российский суд впервые отменил сделку, проведенную без разрешения правкомиссии.
«Сделка была признана ничтожной судами на основании ст. 10 и 168 Гражданского кодекса. Это дело, хоть и не связанное с расчетами, также поставило вопрос о том, какими нормами и какая ответственность может быть применена в случае нарушения «контрсанкционных» запретов», — отмечает Речкин.
Другое значимое дело — компании ИКЕА, где суд также пришел к выводу, что через оспариваемую сделку был осуществлен вывод денежных средств с территории России в обход контрсанкционных ограничений. Начиная с 2024 года наблюдается нарастающая тенденция по судебным делам, в которых так или иначе затрагивается вопрос обхода спецмер, говорит руководитель практики валютного и AML-комплаенса Kept Антон Руднев.
Он перечисляет такие кейсы, как дело Consualia Dva S.A. против «Азимута» об оспаривании сделки с недвижимостью, дело «Хауз Голден Гермез» о признании ничтожным договора займа. «В большинстве случаев совершение тех или иных операций, не соответствующих контрсанкционному регулированию по форме либо по «духу», выступает одним из звеньев в доказательственной цепочке по оспариванию сделок с активами либо финансовых сделок», — указывает эксперт.
По словам юриста АБ «Ольга Ренова и партнеры» Владислава Рослякова, среди схем незаконного обхода контрсанкционных указов в части валютных операций можно выделить такие, как использование офшорных компаний для проведения финансовых операций, заключение бартерных сделок, использование альтернативных валют, криптовалютные транзакции, партнерство с иностранными компаниями.
Например, стороны могут проводить сделки в форме бартера, где товары и услуги обмениваются без использования валюты, указывает Росляков. «Это позволяет избежать валютных ограничений, так как сделки не фиксируются в валютной системе», — поясняет он. Для проведения операций стороны могут также использовать криптовалютные транзакции, которые обеспечивают анонимность расчетов, продолжает эксперт. «Использование в сделках альтернативных валют, не подверженных санкциям, в частности юаня и рупии, также позволяет избежать валютных ограничений, которые введены в отношении доллара и евро», — утверждает Росляков.
Отдельные лица пытаются обойти запрет на перечисление за пределы страны дивидендов, полученных от российских компаний, посредством заключений договоров дарения с близкими родственниками или инвестирования полученных дивидендов в ценные бумаги, рассказывает старший налоговый консультант IPN Partners Мария Василенко. «На наш взгляд, такое сокрытие реального источника происхождения денежных средств может быть отслежено контролирующими органами, но такая практика на текущий момент не сформирована», — добавляет она.
Также, по ее словам, дискуссионным является вопрос возможности оплаты резидентами долей в иностранных компаниях без получения разрешения правительственной комиссии имуществом, а не денежными средствами. «Указ, установивший данное ограничение, этот вопрос никак не регламентирует, в связи с чем, на мой взгляд, вопрос требует дополнительной проработки на законодательном уровне», — считает Василенко.
Контрсанкционные запреты, несмотря на то что при их обходе может происходить движение валюты, — это не правила валютных операций, а «специальные экономические меры», указывает Речкин. «Какая-либо ответственность за нарушение контрсанкционных запретов в самих нормативных актах отсутствует — даже отсылочно», — отмечает он.
Действительно, в настоящее время нарушение контрсанкций не влечет какой-либо специальной ответственности, подтверждает Росляков. «В то же время стоит иметь в виду, что это не исключает возможности применения общих норм законодательства об ответственности: административных и уголовных санкций за соответствующие нарушения в зависимости от конкретных обстоятельств дела. В частности, при нарушении контрсанкций в части валютного регулирования могут вменяться составы административных правонарушений, предусмотренные различными частями ст. 15.25 КоАП», — отмечает он. Эта статья предусматривает ответственность для граждан и юрлиц: штрафы за различные правонарушения в этой сфере могут достичь до 40% от суммы операции либо до 1 млн руб.
РБК направил запрос в ФНС (является органом валютного контроля).
В материалах судебной практики, доступной для широкого изучения, специалистам ТеДо не удалось найти примеров, где нарушение указов президента рассматривалось бы как незаконная валютная операция по ч. 1 ст. 15.25 КоАП, сообщила РБК директор юридической практики ТеДо Ксения Грицепанова.
По словам Хантимирова, к самым существенным мерам ответственности можно отнести признание сделки недействительной по ст. 169 ГК (недействительность сделки, совершенной с целью, противной основам правопорядка или нравственности). «В этом случае сделка, нарушающая контрсанкционные указы президента и постановления правительства, признается недействительной, а сумма транзакции по недействительной сделке взыскивается в пользу бюджета РФ», — поясняет юрист.
Самым известным случаем применения ст. 169 ГК в подобной ситуации является оспаривание в Арбитражном суде Московской области по иску Межрайонной ИФНС № 1 по крупнейшим налогоплательщикам сделки бывшей российской «дочки» IKEA — общества «Торг» по выводу выручки IKEA из России в адрес ирландской Fami Limited, рассказывает Речкин. Иск был удовлетворен, суд согласился с тем, что налогоплательщик, заведомо осознавая необходимость соблюдения норм «контрсанкционного» законодательства о запрете вывода денежных средств, действовал недобросовестно, нарушая публичный порядок, отмечает юрист.
«Судебная практика в части привлечения к ответственности за обход контрсанкций валютного регулирования пока еще формируется. Некоторые дела уже рассматривались, но их количество невелико. Важно отметить, что суды учитывают не столько формальные аспекты, сколько намерения сторон. И именно это влияет на исход дела», — указывает Росляков.
Введение ответственности за нарушение контрсанкционных указов вполне возможно в ближайшей перспективе, считает Василенко. «Но ответственность не может быть применима «задним числом», в связи с этим полагаем, что действовать привлечение к ответственности начнет с даты принятия закона», — заключает эксперт.
Специальная ответственность за нарушение контрсанкционных ограничений до сих пор не установлена, говорят опрошенные РБК юристы, а в ее отсутствие Генпрокуратура использует общие нормы гражданского законодательства, в том числе статью Гражданского кодекса о признании сделок ничтожными по причине противоречия «основам правопорядка или нравственности», и взыскивает в казну всю сумму незаконных сделок.
Среди имеющихся контрсанкционных ограничений можно выделить предоставление займов нерезидентам в валюте или займов в рублях в пользу лиц из недружественных стран, исполнение существующих финансовых обязательств перед «недружественными» лицами, сделки с ценными бумагами и недвижимостью, совершаемые с «недружественными» лицами, выплату им дивидендов, перевод денежных средств «недружественными» лицами из России и т.д., следует из апрельской презентации ТеДо, подготовленной к вебинару 24 апреля.
Помимо дробления выплат основные схемы обхода контрсанкционного законодательства, как правило, связаны с попыткой уйти от получения разрешения правительственной комиссии по контролю за осуществлением иностранных инвестиций, считает управляющий партнер адвокатского бюро «Астериск» Владимир Хантимиров. Разрешение правкомиссии на отдельные корпоративные действия придумали обходить путем обращения в суд, добавляет партнер юридической фирмы Intellect, руководитель группы практик «разрешение споров» Роман Речкин.
Один из самых известных и прецедентных кейсов — об оспаривании продажи летом 2022 года строительной компанией «Бауэр Технология» (на момент сделки — дочернее общество немецкой компании Bauer Spezialtiefbau) недвижимого имущества российскому предпринимателю без получения соответствующего разрешения правительственной комиссии, напоминает Речкин. Тогда (в октябре 2023 года) российский суд впервые отменил сделку, проведенную без разрешения правкомиссии.
«Сделка была признана ничтожной судами на основании ст. 10 и 168 Гражданского кодекса. Это дело, хоть и не связанное с расчетами, также поставило вопрос о том, какими нормами и какая ответственность может быть применена в случае нарушения «контрсанкционных» запретов», — отмечает Речкин.
Другое значимое дело — компании ИКЕА, где суд также пришел к выводу, что через оспариваемую сделку был осуществлен вывод денежных средств с территории России в обход контрсанкционных ограничений. Начиная с 2024 года наблюдается нарастающая тенденция по судебным делам, в которых так или иначе затрагивается вопрос обхода спецмер, говорит руководитель практики валютного и AML-комплаенса Kept Антон Руднев.
Он перечисляет такие кейсы, как дело Consualia Dva S.A. против «Азимута» об оспаривании сделки с недвижимостью, дело «Хауз Голден Гермез» о признании ничтожным договора займа. «В большинстве случаев совершение тех или иных операций, не соответствующих контрсанкционному регулированию по форме либо по «духу», выступает одним из звеньев в доказательственной цепочке по оспариванию сделок с активами либо финансовых сделок», — указывает эксперт.
По словам юриста АБ «Ольга Ренова и партнеры» Владислава Рослякова, среди схем незаконного обхода контрсанкционных указов в части валютных операций можно выделить такие, как использование офшорных компаний для проведения финансовых операций, заключение бартерных сделок, использование альтернативных валют, криптовалютные транзакции, партнерство с иностранными компаниями.
Например, стороны могут проводить сделки в форме бартера, где товары и услуги обмениваются без использования валюты, указывает Росляков. «Это позволяет избежать валютных ограничений, так как сделки не фиксируются в валютной системе», — поясняет он. Для проведения операций стороны могут также использовать криптовалютные транзакции, которые обеспечивают анонимность расчетов, продолжает эксперт. «Использование в сделках альтернативных валют, не подверженных санкциям, в частности юаня и рупии, также позволяет избежать валютных ограничений, которые введены в отношении доллара и евро», — утверждает Росляков.
Отдельные лица пытаются обойти запрет на перечисление за пределы страны дивидендов, полученных от российских компаний, посредством заключений договоров дарения с близкими родственниками или инвестирования полученных дивидендов в ценные бумаги, рассказывает старший налоговый консультант IPN Partners Мария Василенко. «На наш взгляд, такое сокрытие реального источника происхождения денежных средств может быть отслежено контролирующими органами, но такая практика на текущий момент не сформирована», — добавляет она.
Также, по ее словам, дискуссионным является вопрос возможности оплаты резидентами долей в иностранных компаниях без получения разрешения правительственной комиссии имуществом, а не денежными средствами. «Указ, установивший данное ограничение, этот вопрос никак не регламентирует, в связи с чем, на мой взгляд, вопрос требует дополнительной проработки на законодательном уровне», — считает Василенко.
Контрсанкционные запреты, несмотря на то что при их обходе может происходить движение валюты, — это не правила валютных операций, а «специальные экономические меры», указывает Речкин. «Какая-либо ответственность за нарушение контрсанкционных запретов в самих нормативных актах отсутствует — даже отсылочно», — отмечает он.
Действительно, в настоящее время нарушение контрсанкций не влечет какой-либо специальной ответственности, подтверждает Росляков. «В то же время стоит иметь в виду, что это не исключает возможности применения общих норм законодательства об ответственности: административных и уголовных санкций за соответствующие нарушения в зависимости от конкретных обстоятельств дела. В частности, при нарушении контрсанкций в части валютного регулирования могут вменяться составы административных правонарушений, предусмотренные различными частями ст. 15.25 КоАП», — отмечает он. Эта статья предусматривает ответственность для граждан и юрлиц: штрафы за различные правонарушения в этой сфере могут достичь до 40% от суммы операции либо до 1 млн руб.
РБК направил запрос в ФНС (является органом валютного контроля).
В материалах судебной практики, доступной для широкого изучения, специалистам ТеДо не удалось найти примеров, где нарушение указов президента рассматривалось бы как незаконная валютная операция по ч. 1 ст. 15.25 КоАП, сообщила РБК директор юридической практики ТеДо Ксения Грицепанова.
По словам Хантимирова, к самым существенным мерам ответственности можно отнести признание сделки недействительной по ст. 169 ГК (недействительность сделки, совершенной с целью, противной основам правопорядка или нравственности). «В этом случае сделка, нарушающая контрсанкционные указы президента и постановления правительства, признается недействительной, а сумма транзакции по недействительной сделке взыскивается в пользу бюджета РФ», — поясняет юрист.
Самым известным случаем применения ст. 169 ГК в подобной ситуации является оспаривание в Арбитражном суде Московской области по иску Межрайонной ИФНС № 1 по крупнейшим налогоплательщикам сделки бывшей российской «дочки» IKEA — общества «Торг» по выводу выручки IKEA из России в адрес ирландской Fami Limited, рассказывает Речкин. Иск был удовлетворен, суд согласился с тем, что налогоплательщик, заведомо осознавая необходимость соблюдения норм «контрсанкционного» законодательства о запрете вывода денежных средств, действовал недобросовестно, нарушая публичный порядок, отмечает юрист.
«Судебная практика в части привлечения к ответственности за обход контрсанкций валютного регулирования пока еще формируется. Некоторые дела уже рассматривались, но их количество невелико. Важно отметить, что суды учитывают не столько формальные аспекты, сколько намерения сторон. И именно это влияет на исход дела», — указывает Росляков.
Введение ответственности за нарушение контрсанкционных указов вполне возможно в ближайшей перспективе, считает Василенко. «Но ответственность не может быть применима «задним числом», в связи с этим полагаем, что действовать привлечение к ответственности начнет с даты принятия закона», — заключает эксперт.