Деятельность сирийских разведывательных служб при экс-президенте Башаре Асаде была схожа с действиями Министерства государственной безопасности ГДР (Ministerium für Staatssicherheit, кратко Stasi, или Штази), написала The Sunday Times со ссылкой на сохранившиеся документы четырех баз сирийской разведки в городе Хомсе.
«Подобно восточногерманскому Штази, режим Асада в беспощадных бюрократических подробностях описывал жизни людей, которых он подозревал в том, что они его враги, включая тех, кто работал на него, в проштампованных, подписанных и каталогизированных документах», — пишет газета.
В сирийском Штази действовала сеть информаторов. Сотрудники разведки прослушивали телефоны, взламывали компьютеры и посылали агентов для личного опроса. При этом информаторов и агентов также могли подозревать в двойной игре. Некоторые информаторы передавали данные наблюдения за своими родственниками, друзьями, соседями, но не всегда это приносило плоды. Однако в некоторых случаях «польза» от их действий была: например, в Хомсе в результате слежки за одной из женщин из числа террористов (так называли в отчетах представителей оппозиции) выяснилось, что повстанцами были ее муж и братья, а у нее самой был роман с солдатом армии Асада, который был информатором.
Еще один из доносов был написан на 12-летнего мальчика, который разорвал листок с портретом Асада. Этот лист нашли под его партой, затем подросток его выбросил. Об этом доложили директору школы, а он обратился в полицейский участок. Дело передали отделу политической разведки. Учитель на допросе подтвердил, что о случившемся ему рассказали другие ученики, а мальчик, когда его спросили об этом, заявил, что порвал листок, не заметив портрета президента.
Учитель подчеркнул, что ученик до этого не проявлял «негативного поведения». В отчете следователей говорится, что его семью проверили и выяснили, что «они не были вовлечены в какие-либо действия, связанные с происходящими в стране событиями».
Как отмечается в отчете, мальчик сказал следователям, что «у него не было дурных намерений и он не собирался никого обидеть». Тем не менее через четыре дня после того, как его обвинили в том, что он порвал лист бумаги, 12-летний подозреваемый предстал перед судом. На этом отчет заканчивается.
Как отмечает Times, часть документов сотрудники перед свержением власти Асада 8 декабря пытались сжечь, но уничтожить все не удалось.
Ранее The Washington Post, (WP) сообщала о кодовом языке сирийцев, придуманном из-за отсутствия свободы слова, в том числе — для обозначения информаторов. По словам собеседников газеты, агентов называли людьми с хорошим или красивым почерком. Times отмечает, что некоторые отчеты сирийского Штази были аккуратно написаны от руки, другие напечатаны. Также газета приводит другое тайное обозначение информаторов, часто работавших ради денег или власти, — «птицы».
Кроме того, WP рассказывала и о других кодовых фразах. Например, арест обозначался словами «поход в гости к тете», а доллар, торговля которым при Асаде была незаконной, — «зеленым», «петрушкой» и «мятой».
Сирийские спецслужбы — мухабарат — тоже использовали свой кодовый язык. Вызов на допрос силовики называли приглашением «на чашку чая», если речь была о более жестком допросе — то на «чашку кофе».
«Подобно восточногерманскому Штази, режим Асада в беспощадных бюрократических подробностях описывал жизни людей, которых он подозревал в том, что они его враги, включая тех, кто работал на него, в проштампованных, подписанных и каталогизированных документах», — пишет газета.
В сирийском Штази действовала сеть информаторов. Сотрудники разведки прослушивали телефоны, взламывали компьютеры и посылали агентов для личного опроса. При этом информаторов и агентов также могли подозревать в двойной игре. Некоторые информаторы передавали данные наблюдения за своими родственниками, друзьями, соседями, но не всегда это приносило плоды. Однако в некоторых случаях «польза» от их действий была: например, в Хомсе в результате слежки за одной из женщин из числа террористов (так называли в отчетах представителей оппозиции) выяснилось, что повстанцами были ее муж и братья, а у нее самой был роман с солдатом армии Асада, который был информатором.
Еще один из доносов был написан на 12-летнего мальчика, который разорвал листок с портретом Асада. Этот лист нашли под его партой, затем подросток его выбросил. Об этом доложили директору школы, а он обратился в полицейский участок. Дело передали отделу политической разведки. Учитель на допросе подтвердил, что о случившемся ему рассказали другие ученики, а мальчик, когда его спросили об этом, заявил, что порвал листок, не заметив портрета президента.
Учитель подчеркнул, что ученик до этого не проявлял «негативного поведения». В отчете следователей говорится, что его семью проверили и выяснили, что «они не были вовлечены в какие-либо действия, связанные с происходящими в стране событиями».
Как отмечается в отчете, мальчик сказал следователям, что «у него не было дурных намерений и он не собирался никого обидеть». Тем не менее через четыре дня после того, как его обвинили в том, что он порвал лист бумаги, 12-летний подозреваемый предстал перед судом. На этом отчет заканчивается.
Как отмечает Times, часть документов сотрудники перед свержением власти Асада 8 декабря пытались сжечь, но уничтожить все не удалось.
Ранее The Washington Post, (WP) сообщала о кодовом языке сирийцев, придуманном из-за отсутствия свободы слова, в том числе — для обозначения информаторов. По словам собеседников газеты, агентов называли людьми с хорошим или красивым почерком. Times отмечает, что некоторые отчеты сирийского Штази были аккуратно написаны от руки, другие напечатаны. Также газета приводит другое тайное обозначение информаторов, часто работавших ради денег или власти, — «птицы».
Кроме того, WP рассказывала и о других кодовых фразах. Например, арест обозначался словами «поход в гости к тете», а доллар, торговля которым при Асаде была незаконной, — «зеленым», «петрушкой» и «мятой».
Сирийские спецслужбы — мухабарат — тоже использовали свой кодовый язык. Вызов на допрос силовики называли приглашением «на чашку чая», если речь была о более жестком допросе — то на «чашку кофе».