Иск ЦБ к бывшему собственнику Рост Банка Микаилу Шишханову и трем топ-менеджерам кредитной организации на рекордные 283,9 млрд руб. был направлен на новое рассмотрение, в том числе из-за некорректной трактовки нормы закона «О банкротстве». Это следует из опубликованной мотивировочной части решения Арбитражного суда Московского округа, которую изучил РБК. Кассационная инстанция 23 мая отменила решения нижестоящих судов по этому делу и постановила рассмотреть спор заново.
РБК направил запрос в Банк России.
Иск к Шишханову и экс-руководителям Рост Банка был подан в сентябре 2020 года. РБК разбирался, почему российские суды стали «разворачивать» дела против бывших банкиров.
Как следует из материалов дела, в 2015 году был заключен договор об управлении, по которому новый акционер Рост Банка Микаил Шишханов имел право «в любой форме определять как устно, так и письменно решения», принимаемые кредитной организацией. Такие установки потом оформлялись как решения органов управления банка — правления и совета директоров. В течение двух лет до санации Рост Банк получил как минимум пять предписаний от ЦБ об устранении нарушений (их суть не раскрывается в материалах), но реальных мер для устранения недочетов принято не было. Ответчики голосовали «за принятие отчетов, носивших лишь формальный характер и не содержавших подлинных рисков в деятельности кредитной организации», и «создавали видимость отсутствия проблем у Рост Банка», говорится в материалах дела.
После санации, на 1 октября 2017 года, ЦБ оценил убыток Рост Банка в 312,2 млрд руб. Общий размер финансовой помощи, предоставленной кредитной организации, достиг 810,6 млрд руб. Значительная часть этой суммы (810,25 млрд руб.) была размещена Банком России на депозитах. Еще 350 млн руб. было направлено напрямую в капитал Рост Банка, а 30,55 млрд руб. получил «Траст» как его правопреемник.
Рекордные требования ЦБ о взыскании убытков с экс-банкиров были предъявлены на основании п. 5 ст. 189.23 закона «О банкротстве». Она определяет ответственность лиц, контролирующих кредитную организацию, за преднамеренное банкротство и позволяет ЦБ получить от бывших собственников и топ-менеджеров банков возмещение расходов, потраченных на финансовое оздоровление кредитных организаций.
С 8 июня 2018 года вступили в силу поправки, уточняющие правила расчета расходов на спасение банков. Они определяются как разница между тем, сколько ЦБ предоставил денег на санацию, и возможным доходом регулятора от размещения средств в том же объеме на тот же срок по ключевой ставке на момент финансового оздоровления.
Как отмечается в материалах дела, эта норма вступила в силу после того, как Рост Банк столкнулся с финансовыми проблемами и попал на санацию, и не имеет обратной силы. Суд сослался на определение Верховного суда от 27 ноября 2023 года, которое было вынесено по похожему спору (дело о привлечении к субсидиарной ответственности бывших контролирующих лиц Военно-промышленного банка).
Дело против Шишханова и бывших топ-менеджеров Рост Банка не устояло в кассации скорее по формальным процессуальным основаниям, считает партнер ProLegals Елена Кравцова. По ее словам, это произошло «из-за коллизии применения» п. 5 ст. 189.23 закона «О банкротстве».
«Закон о банкротстве претерпевал большое количество важных изменений, поэтому подобные вопросы нередко поднимались и при оспаривании сделок, и при рассмотрении вопросов о привлечении к субсидиарной ответственности. Вопрос о ее применении, действительно, дискуссионный. Об этом нередко спорили на разных правовых площадках», — говорит Кравцова.
Старший партнер АБ «Соколов, Трусов и партнеры» Андрей Соколов, напротив, считает, что кассация отменила судебные акты нижестоящих инстанций из-за существенных обстоятельств.
«Очевидно, что суд кассационной инстанции указал на нарушение норм материального права (п. 1 ст. 4 ГК РФ) о том, что акты гражданского законодательства не имеют обратной силы и применяются к отношениям, возникшим после введения их в действие», — объясняет юрист. Он также указывает, что «разворот» иска против Шишханова «следует актуальной судебной практике», и приводит в пример похожие иски к бывшим контролирующим лицам Промсвязьбанка, МИнБанка и Азиатско-Тихоокеанского банка.
Сложностей в правоприменении норм, касающихся привлечения к ответственности бывших собственников банков, не наблюдается, говорит Соколов: «Все зависит от конкретных обстоятельств дела и доказательств. В отдельных случаях наблюдается трактовка судами п. 5 ст. 189.23 закона «О банкротстве» как процессуальной нормы, что, на мой взгляд, неверно. Указанная норма не регулирует порядок разрешения спора, процедуры рассмотрения спора, ходатайства и процессуальные заявления сторон».
«По сути, эта норма не устанавливает самостоятельных или дополнительных оснований для ответственности. Она просто дает алгоритм расчета убытков, который укладывается в рамки общих положений ст. 15 Гражданского кодекса», — поясняет Кравцова. Она отмечает, что обычно в таких делах «точку ставят» вышестоящие инстанции, например Верховный суд.
Вопрос о ретроспективности применения нормы о расчете убытков от преднамеренного банкротства и санации банков был закрыт на уровне Верховного суда уже после того, как дело Шишханова и экс-руководителей Рост Банка прошло первую инстанцию и апелляцию, отмечает старший партнер коллегии адвокатов Pen & Paper Валерий Зинченко. По его словам, теперь при новом рассмотрении такой проблемы быть уже не должно.
Опрошенные РБК юристы считают, что «разворот» иска ЦБ против Шишханова и бывших топ-менеджеров Рост Банка некритичен.
После отмены в кассации дело фактически будет рассматриваться с самого начала, отмечает Зинченко. По его словам, Банку России будет необходимо уточнить период, в который лица, контролировавшие Рост Банк, совершали вменяемые им действия, и уточнить свои требования.
При новом рассмотрении дела истцы могут ссылаться на общие нормы о возмещении убытков, определенные в Гражданском кодексе. Конкретных формул расчета такого убытка соответствующая статья ГК не содержит, но в ней указано, что лицо, чьи права нарушены, может в качестве убытка заявить оценку реального ущерба от действий ответчиков, свои расходы на покрытие этих потерь, а также недополученные доходы.
«Отмена судебных актов по данному основанию не влияет на успешность привлечения контролирующих лиц по общим основаниям, действовавшим в момент совершения действий и сделок», — заключает Кравцова. По ее прогнозу, новое рассмотрение дела может занять около полутора лет.
РБК направил запрос в Банк России.
Иск к Шишханову и экс-руководителям Рост Банка был подан в сентябре 2020 года. РБК разбирался, почему российские суды стали «разворачивать» дела против бывших банкиров.
Как следует из материалов дела, в 2015 году был заключен договор об управлении, по которому новый акционер Рост Банка Микаил Шишханов имел право «в любой форме определять как устно, так и письменно решения», принимаемые кредитной организацией. Такие установки потом оформлялись как решения органов управления банка — правления и совета директоров. В течение двух лет до санации Рост Банк получил как минимум пять предписаний от ЦБ об устранении нарушений (их суть не раскрывается в материалах), но реальных мер для устранения недочетов принято не было. Ответчики голосовали «за принятие отчетов, носивших лишь формальный характер и не содержавших подлинных рисков в деятельности кредитной организации», и «создавали видимость отсутствия проблем у Рост Банка», говорится в материалах дела.
После санации, на 1 октября 2017 года, ЦБ оценил убыток Рост Банка в 312,2 млрд руб. Общий размер финансовой помощи, предоставленной кредитной организации, достиг 810,6 млрд руб. Значительная часть этой суммы (810,25 млрд руб.) была размещена Банком России на депозитах. Еще 350 млн руб. было направлено напрямую в капитал Рост Банка, а 30,55 млрд руб. получил «Траст» как его правопреемник.
Рекордные требования ЦБ о взыскании убытков с экс-банкиров были предъявлены на основании п. 5 ст. 189.23 закона «О банкротстве». Она определяет ответственность лиц, контролирующих кредитную организацию, за преднамеренное банкротство и позволяет ЦБ получить от бывших собственников и топ-менеджеров банков возмещение расходов, потраченных на финансовое оздоровление кредитных организаций.
С 8 июня 2018 года вступили в силу поправки, уточняющие правила расчета расходов на спасение банков. Они определяются как разница между тем, сколько ЦБ предоставил денег на санацию, и возможным доходом регулятора от размещения средств в том же объеме на тот же срок по ключевой ставке на момент финансового оздоровления.
Как отмечается в материалах дела, эта норма вступила в силу после того, как Рост Банк столкнулся с финансовыми проблемами и попал на санацию, и не имеет обратной силы. Суд сослался на определение Верховного суда от 27 ноября 2023 года, которое было вынесено по похожему спору (дело о привлечении к субсидиарной ответственности бывших контролирующих лиц Военно-промышленного банка).
Дело против Шишханова и бывших топ-менеджеров Рост Банка не устояло в кассации скорее по формальным процессуальным основаниям, считает партнер ProLegals Елена Кравцова. По ее словам, это произошло «из-за коллизии применения» п. 5 ст. 189.23 закона «О банкротстве».
«Закон о банкротстве претерпевал большое количество важных изменений, поэтому подобные вопросы нередко поднимались и при оспаривании сделок, и при рассмотрении вопросов о привлечении к субсидиарной ответственности. Вопрос о ее применении, действительно, дискуссионный. Об этом нередко спорили на разных правовых площадках», — говорит Кравцова.
Старший партнер АБ «Соколов, Трусов и партнеры» Андрей Соколов, напротив, считает, что кассация отменила судебные акты нижестоящих инстанций из-за существенных обстоятельств.
«Очевидно, что суд кассационной инстанции указал на нарушение норм материального права (п. 1 ст. 4 ГК РФ) о том, что акты гражданского законодательства не имеют обратной силы и применяются к отношениям, возникшим после введения их в действие», — объясняет юрист. Он также указывает, что «разворот» иска против Шишханова «следует актуальной судебной практике», и приводит в пример похожие иски к бывшим контролирующим лицам Промсвязьбанка, МИнБанка и Азиатско-Тихоокеанского банка.
Сложностей в правоприменении норм, касающихся привлечения к ответственности бывших собственников банков, не наблюдается, говорит Соколов: «Все зависит от конкретных обстоятельств дела и доказательств. В отдельных случаях наблюдается трактовка судами п. 5 ст. 189.23 закона «О банкротстве» как процессуальной нормы, что, на мой взгляд, неверно. Указанная норма не регулирует порядок разрешения спора, процедуры рассмотрения спора, ходатайства и процессуальные заявления сторон».
«По сути, эта норма не устанавливает самостоятельных или дополнительных оснований для ответственности. Она просто дает алгоритм расчета убытков, который укладывается в рамки общих положений ст. 15 Гражданского кодекса», — поясняет Кравцова. Она отмечает, что обычно в таких делах «точку ставят» вышестоящие инстанции, например Верховный суд.
Вопрос о ретроспективности применения нормы о расчете убытков от преднамеренного банкротства и санации банков был закрыт на уровне Верховного суда уже после того, как дело Шишханова и экс-руководителей Рост Банка прошло первую инстанцию и апелляцию, отмечает старший партнер коллегии адвокатов Pen & Paper Валерий Зинченко. По его словам, теперь при новом рассмотрении такой проблемы быть уже не должно.
Опрошенные РБК юристы считают, что «разворот» иска ЦБ против Шишханова и бывших топ-менеджеров Рост Банка некритичен.
После отмены в кассации дело фактически будет рассматриваться с самого начала, отмечает Зинченко. По его словам, Банку России будет необходимо уточнить период, в который лица, контролировавшие Рост Банк, совершали вменяемые им действия, и уточнить свои требования.
При новом рассмотрении дела истцы могут ссылаться на общие нормы о возмещении убытков, определенные в Гражданском кодексе. Конкретных формул расчета такого убытка соответствующая статья ГК не содержит, но в ней указано, что лицо, чьи права нарушены, может в качестве убытка заявить оценку реального ущерба от действий ответчиков, свои расходы на покрытие этих потерь, а также недополученные доходы.
«Отмена судебных актов по данному основанию не влияет на успешность привлечения контролирующих лиц по общим основаниям, действовавшим в момент совершения действий и сделок», — заключает Кравцова. По ее прогнозу, новое рассмотрение дела может занять около полутора лет.